Глава V: Лунный свет

Кристанна до самого вечера просидела на кухне своего теперь уже покойного брата, погрузившись в детальное прочтение священной книги. На небольшом столике, возле которого она сидела, находилась взятая из холодильника бутылка красного вина, которая к тому времени была уже наполовину опустошена; там же виднелась и стеклянная рюмка немаленьких размеров с красным осадком на дне и сотни крошек от каких-то сухарей, которые Кристанна так нервно и безостановочно грызла, изучая данное писание.

С этой книгой время для поэтессы пролетело незаметно. Углубившись в чтение, она позабыла обо всем: и даже о той трагедии, о которой узнала сегодня днем. И, наверное, девушка так и продолжала бы сидеть за книгой, пребывая в полумраке до тех пор, пока в тексте не закончились строки, но в один момент неожиданно для Кристанны большие старинные часы, располагающиеся напротив нее, внезапно остановились. И в это же мгновение громкое ежесекундное тиканье прекратилось, и в помещении наступила неуютна тишина.

Стрелки на часах замерли, показывая одиннадцать часов пять минут.

Удивленно взглянув на них, поэтесса неохотно закрыла занимательную книгу и торопливо покинула темную квартиру, так как было довольно поздно.

Выйдя на улицу, она сразу же направилась к себе домой. По пути ее мысли снова сомкнулись на Томаше. И хотя она вовсе не хотела думать о нем, старалась снова забыться, пыталась размышлять о чем-то ином, о чем-то приятном, но властвовать над своими эмоциями была не в силах. Тогда же она стала пытаться утешить себя, внушая себе то, что данная реальность есть не что иное, как обыкновенный сон, и что, пробудившись от этого нелепого кошмара, все дурное мгновенно позабудется и приведется в порядок – точно так же, как это было с ней сегодня утром.

Надо было только проснуться!

И на самом-то деле Кристанна уже давно верила в подобные теории о том, что мир – иллюзия, потому что каждый воспринимает этот мир по-своему: в своих красках и формах. А следовательно единого мира нет и быть не может. Он многообразен. И сколько на свете людей, столько и взаимосвязанных миров.

Когда поэтесса вспоминала о своем сне, то в ее голове появилась еще одна любопытная теория о том, что не каждый символ или обозначение обязательно относится к тому или иному понятию. Произнося набор каких-либо звуков, можно назвать имя или термин, не имеющий никакого смысла или же не связанный ни с чем в существующем мире. Кристанне приснился некий красный шарф, после чего она узрела точно такой же шарф наяву. Но необязательно, что предмет, виденный во сне, каким-то образом вещает или связан с предметом, который находится в реальности. Он мог бы ей присниться, даже если бы никакого шарфа-то и вовсе не существовало. Тогда она и осознала, что не все слова относятся к предметам; должны существовать определенные критерии или же условия, для того чтобы какое-нибудь слово, символ, обозначение и даже видение приобретало смысл или вообще относилось к чему-либо.

Войдя в квартиру, в которой Кристанна и проживала, она мгновенно, даже не сняв с себя обувь, бесшумно направилась к себе комнату. По пути через полузакрытую дверь заглянула в спальню родителей. Они к тому времени уже спали, и будить она их не стала, хотя ей было чего им рассказать.

В помещении в тот час было достаточно темно и тихо. И даже войдя в свою комнату, поэтесса не стала зажигать свет. Сквозь мрак, к которому ее глаза привыкли, она приблизилась к полкам с книгами и из своей небольшой сумки достала ту самую книжонку, которую прихватила сегодня у брата. И взглянув на нее, усмехнулась, так как у нее была такая огромная коллекция трудов, посвященных различным богам и, в частности, Демону, однако самого главного произведения у нее-то и не было.

Нет, это было так не из-за того, что она никогда не думала о приобретении «Библии», а скорее наоборот – она настолько была заинтересована в этом мировом бестселлере, что хотела ознакомиться с этим трудом только в первоначальном варианте или же по крайней мере в варианте, близкому к первоисточнику, предварительно не испортив впечатление тем, что она называла «современной подделкой». Кристанна-то понимала, что книги, имевшие хоть какое-либо влияние на общество и уж тем более написанные так давно, в каждую эпоху неоднократно редактировались для соблюдения или же пропаганды тех или иных порядков. В тексте постоянно что-то приписывалось, удалялось, изменялось, иными словами, контекст искажался до неузнаваемости, и от первоисточника с каждым годом оставалось все меньше и меньше. Тем более что труд был написан на мертвом языке, и его не раз переводили для современников, из-за чего опять же какая-либо суть написанного терялась в переводе (к тому же большинство переводов, как правило, осуществлялось не с оригинала, а с уже переведенного текста). А поэтессу такие труды, искаженные человеческой глупостью, ничуть не интересовали. Она всегда хотела заполучать только изначальный вариант чего бы то ни было, и уж тем более когда речь шла о таких важных книгах.

А несколько лет назад, узнав про уникальный труд Германа Отшельника, Кристанна пожелала завладеть именно его работой, однако, к ее сожалению, ни изучить, ни тем более заполучить «Кодекс Гигас» ей не представлялось возможным.

И хотя та книга, которую только что принесла поэтесса, вовсе не соответствовала каким-либо ее книжным стандартам, так как была сделана каким-то неименитым изданием из самой обыкновенной и дешевой бумаги с самым примитивным переплетом, который только есть, данный труд все же составил важное дополнение и даже, как показалось Кристанне, завершение этой ценнейшей коллекции книг.

И в этот момент девушка спиной почувствовала, что она была в комнате не одна. Оглянувшись, она увидела незнакомую черноволосую даму, одетую в некий старомодный черный костюм, очень похожий на мужской, c темно-серой рубашкой, с кроваво-красным галстуком и с явно неженской шляпой на голове. Эта таинственная незнакомка сидела на деревянном стуле в углу комнаты при тусклом свете луны, который проникал в комнату сквозь темные шторы, и по виду почему-то казалось, что эта женщина находилась здесь очень давно.

– Кто вы? – от неожиданности вскрикнула поэтесса, увидев сквозь мрак невероятно ярко-зеленые очи загадочной женщины. – Как вы сюда проникли?

– Роксана мое имя, – спокойно, почти шепотом ответила нежданная гостья. – Но сомневаюсь, что вам это что-то говорит. Я более известна под именами Ларентина, Хель, Танатос, Эрешкигаль, Кальма, Мориган, Кали, Нефтода, Тия, Ниррти... Эх, как меня только ни называли! – Она иронично улыбнулась. – Я же лично предпочитаю Мортис. Но для вас, поэтесса, я просто Роксана.

– Что? Что вам здесь надо? – в этот раз голос Кристанны прозвучал более умеренно. Она прижалась спиной к полкам с книгами и непонимающе посмотрела по сторонам.

А таинственная дама тем временем медленно приподнялась со стула, сделала небольшой шаг к ведущей на балкон двери, чтобы лунный свет ночи более четко осветил ее бледный лик, и произнесла:

– Пару мгновений назад вы пребывали в состоянии столь сильного шока, узнав о смерти братца, что даже сами желали умереть. Что ж, а вот и я! К вашим услугам!

– Вы уже знаете... – Кристанна расслабилась и опустила глаза, думая о Томаше.

– Мне-то не знать! – с усмешкой ответила Роксана. – Эх, красавица, а я так надеялась, что вы принесете мне мой шарфик. Но, видно, не судьба! – Она вновь усмехнулась и подошла к тумбочке, начав разглядывать принадлежности Кристанны. – Знаете, я жду вас здесь уже пару часов, и мне стало казаться, что ваше запоздалое знакомство со священным писанием затянулось слишком уж долго. Поэтому мне необходимо было вас отвлечь. Так сколько времени было на тех часах?

Поэтесса медленно присела на кровать, с огромным подозрением и ужасом взирая на эту таинственную личность.

– Вы удивлены? – риторически спросила гостья, осматривая небольшой темно-бежевый флакончик с духами поэтессы. – А никакого дива здесь нет. Поймите меня правильно, любезнейшая Кристанна! Я знаю о вас все, что только дозволительно знать о человеке и даже то, чего нет. Это, скажем так, неотъемлемая часть моей профессии. – Снова подойдя к двери, ведущей на балкон, Роксана, сдерживая улыбку на лице, деловито поправила узелок своего красного галстука, который хорошо сочетался с цветом ее губ, и продолжила: – Знаю о вашей страсти к якобы ценным книгам и о вашей опять же якобы глубокой поэзии. Она, конечно, с творчеством Лермонтова несопоставима, но все же читабельна. Хотя нет! Признаюсь, вы бездарность! – В этот момент она уже не могла сдерживать свой смех. – И если не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, или точнее вообще никогда, вы еще совсем недавно работали в библиотеке здесь неподалеку...

– Чертова дыра! – неожиданно вставила Кристанна, вспомнив то место.

– Ну зачем же так? Если бы вы, милочка, увидели истинную дыру Черта, то та библиотека показалась бы вам просто гнилью. – Незнакомка приоткрыла балконную дверь и впустила в комнату немного свежего ночного воздуха. – И раз уж мы о нем заговорили, то, моя дорогая Кристанна, перейдем сразу к делу. Как вы уже успели догадаться, явилась я к вам вовсе не просто так.

Поэтесса понимала это. Она смотрела на незнакомку своими большими голубыми глазами, практически не моргая.

– Мой господин великий и почтеннейший мсье Дияко, – продолжила дама в черном, – желал бы свидеться с вами, поэтому велел мне пригласить вас в его дворец.

– Господин? Пригласить велел? Меня? В его дворец? За кого вы меня принимаете? – внезапно приподнявшись с кровати, яростным голосом заговорила поэтесса. – Вторгаетесь в мое жилье без разрешения, говорите мне какую-то чушь. Да кто вы вообще такая?

– Красавица, не надо меня злить, ибо я не такая милая, какой кажусь! Мне лишь стоит шевельнуть ресницами, и вас, моя дорогая, постигнет та же участь, что и вашего единоутробного братца. Он умер быстро и тихо, однако мне подвластно и дозволено устроить вам более длительный и, главное, мучительный уход. Вы желали знать, кем являюсь? Что ж, раскрою вам карты. Смерть я! – Роксана сняла с себя головной убор и театрально приклонилась перед смертной.

– Что за вздор?

Таинственная гостья после этого поклона резко выпрямилась, демонстративно приподняла левую руку и щелкнула пальцами. С улицы в тот же миг раздался неожиданный громкий шум, после чего она полушепотом добавила:

– Так попросите же благоволения!

Кристанна торопливо выбежала на балкон узнать, что же послужило источником этого шума, и увидела, что на небольшом перекрестке прямо у ее дома произошла серьезная авария. Два легковых автомобиля врезались друг в друга на большой скорости, и, судя по количеству крови в салонах, оба водителя скончались на месте.

– Это же мой сосед... – с ужасом в глазах проговорила Кристанна.

Через несколько секунд со слегка заметной и ехидной улыбкой на балкон вышла и вторая дама, которая даже не стала смотреть в сторону происшествия, ибо и так знала во всех мельчайших подробностях все, что же именно там произошло. Увидев, как поэтесса трясущимися руками достает из кармана сигарету и, даже не глядя на нее, неработающей зажигалкой пытается ее зажжешь, Роксана ненавязчиво спросила: «Да как вы можете курить эту дешевку?» – сразу после чего медленно взмахнула рукой, отчего в ту же секунду та белая сигарета превратилась в черный пепел, который разлетелся по ветру, и, не дожидаясь ответа девушки, достала из кармана маленький портсигар, сделанный из чистейшего серебра. Приподняв крышечку, на которой изображалась черная узорчатая буква «R», незнакомка вытащила дамскую сигарету, которые были немного длиннее и тоньше обычных, и протянула ее Кристанне.

Неожиданно руки поэтессы перестали трястись. Своими большими иссиня-серыми глазами она испуганно взглянула на незнакомку и, несмотря на всю странность происходящего, все же приняла предложенное. Когда она сделала попытку зажечь эту сигарету, ее старая зажигалка вновь не сработала, и тогда Роксана с легкой насмешкой, не отрывая взгляда от молодой девушки, причмокнула губами, отчего та сигарета зажглась сама по себе.

– А вы? – дрожащим и испуганным, но в то же время вежливым голосом спросила Кристанна. И судя по ее взгляду, было сразу видно, что в ней появилась вера ко всему, что было сказано нежданной и непредвиденной гостьей.

– О, нет! Я в яде не нуждаюсь, – мгновенно ответила гостья все с той же малозаметной улыбкой и убрала портсигар в задний карман своих черных брюк, откуда его ранее и достала. – Что ж, милочка, я вижу вы наконец-таки осознаете, что перед вами стоит ни кто иной, как смерть собственной персоной. Вуаля! – Она игриво развела руками, демонстрируя себя. – И надеюсь, вы позволите мне продолжить? Да? Благодарю. – Она направилась обратно в комнату. – Итак... величайший мсье Дияко, который является властелином зла и хранителем тьмы, велел мне найти для него девушку, скажем так, вашего типа, которая скрасила бы его одинокую и вечную жизнь. Взамен же он дарует ей силу, власть и, разумеется, вечность.

– Если я правильно вас понимаю, то вы хотите, чтобы я продала свою душу Дьяволу? – с легкой гордостью и удивлением спросила поэтесса, тоже вернувшись в комнату.

– Ну... во-первых, она вам никогда и не принадлежала. А во-вторых, разве вы этого сами не хотели? – Роксана наигранно приподняла брови и взглянула на полки с бесчисленными книгами по демонологии. – И в-третьих... Да!

Кристанна собиралась возмутиться, но некий страх перед незнакомкой все же продолжал держать ее в руках. Она затушила недокуренную сигарету в серой пепельнице, что находилась на тумбочке, и встала возле деревянного стула, на котором совсем недавно сидела гостья.

– И к тому же, прошу заметить, что лично для вас, моя дорогая, это может стать последним выбором, ибо отказов я не принимаю, – продолжила дама в черном, тщательно выговаривая каждое слово.

– Так где же здесь тогда выбор? – риторически переспросила Кристанна.

Но Роксана отвечать не стала. Она взяла с полки первую попавшуюся ей в руки книгу и начала пролистывать ее. Книга сама открылась на случайной станице со средневековой иллюстрацией, где на гравюре изображался человеческий скелет, наряженный в черную робу, с косой и с песочными часами в руках, крадущийся за спиной молодой чернокнижницы, сжигающей на костре свои бесценные труды. Роксана улыбнулась, увидев это изображение, и, боком держа книгу, показывая иллюстрацию Кристанне, игриво поинтересовалась:

– Ничего не напоминает?

– Прошу вас: положите на место! – промолвила поэтесса. – Это очень ценная книга...

– Да ну? – Роксана не церемонясь с громким хрустом вырвала страницу с иллюстрацией и, замяв ее, зачем-то тут же положила себе во внутренний карман черного пиджака. И сразу после этого она неаккуратно поставила книгу на то место, где она и лежала, и незамедлительно поведала Кристанне о том, что несмотря на то, что большинство этих книг, безусловно, являлись подлинниками и конечно же представлялись огромной редкостью, среди них не было ни единого истинно «ценного» труда, ибо то, что сотворено умом, вовсе не имеет смысла и ценности за пределами этого самого ума.

Через мгновение Роксана ловким движением руки достала какую-то бумажную кристально-белую карточку, на которой черными узорчатыми буквами было написано всего только одно единственное слово – «Смерть» – и сказала:

– У вас, Кристанна, есть три дня, чтобы обдумать мое скромное предложение, которое повторять я уже не буду. Больше времени на раздумье не полагается отпускать даже всевышним. Варианты просты: либо смерть, либо вечная жизнь. Выбор приоритетов в ваших руках. – Гостья протянула поэтессе белую карточку и та очень аккуратно ее приняла. – Если надумаете, приходите по данному адресу. Буду ждать! Если же нет, то закончите свою жизнь так же, как Вероника.

– Как кто? – переспросила девушка.

– Как Вероника! – ответила дама в черном и игриво, почти жонглируя, взяла в руки тот старый череп, что лежал у Кристанны на полке среди книг. – Любопытно... – продолжила она после недолгой паузы. – Храните человеческий череп, однако при этом даже имени не знаете той, что носила его под кожей.

– Вы ее знали?

– Ну разумеется! – Роксана иронично улыбнулась, взглянув на этот уже давно неодушевленный предмет. – Я у нее гостила разок. Тогда-то и познакомились.

Поэтесса аккуратно положила на тумбочку ту белую карточку, что дала ей гостья, и робко полюбопытствовала, как же именно умерла эта девушка.

– Она долго колебалась, не могла сделать простой выбор. И мне же пришлось сделать его за нее, – ответила зеленоглазая.

И в это мгновение Кристанна медленно повернула голову и испуганными глазами посмотрела на стену, за которой располагалась спальня ее родителей. Но Роксана ее успокоила, сказав, что ее родные всего лишь спят глубоким сном и что за них-то Кристанне уж точно не стоило бы беспокоиться, ибо, во-первых, их час еще не настал, а во-вторых, пришла она сегодня не за этим.

– Что ж, жду вашего решения! – выдержав определенную паузу, добавила гостья, затем положила череп обратно на полку и надменно направилась в сторону выхода, повернувшись к поэтессе спиной.

– Если вы действительно та сила, которой осмелились себя называть, то может скажите сразу, каков будет мой уход из этого грешного мира? – неожиданно спросила Кристанна ей вслед.

– Как умрете вы, я еще пока не решила, – тихо ответила гостья, продолжая стоять спиной к поэтессе, даже не повернув голову в ее сторону. – Но сразу поведаю вам о том, что каждый человек умирает так, как он и проживает свою жизнь.

– И как вы нас судите?

– А сужу вас уже не я.

Роксана все же повернула голову и через плечо бросила свой пронзающий взор на молодую девушку, сразу после чего демонстративно поправила головной убор кончиками пальцев и продолжила шагать к выходу.

Неожиданно для поэтессы старые часы в ее комнате пробили полночь. Этот тихий звон напугал ее, заставив девушку немного вздрогнуть и конечно же оглянуться. А к тому моменту, когда она отвела свои глаза от этих часов, таинственной незнакомки в комнате уже не было.

Она испарилась в никуда, оставив после себя только ту визитную карточку и неописуемую, леденящую тревогу на сердце Кристанны.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА